«…надо сказать, был у них в комнате инструмент - рояль. Ну, обыкновенное пианино. Они его брали напрокат от Музпреда.

Брали они напрокат этот рояль для цели обучения своего оболтуса, который действительно бил по роялю со всей своей детской изворотливостью».

Михаил Зощенко

Вот, жили же как-то без буржуазных роялей первые пять революционных лет, и ничего. А в 1923 вдруг спохватились, заботясь о культурном уровне народа. Бросились на фабрики, которые когда-то гремели по всей России своими музыкальными достижениями, а вместо фабрик – руины. Стали искать специалистов – а господа все в Париже. Да и фамилии у господ были не по нынешнему времени: Оффенбахер, Беккер, Дидерихс, Шредер. Правительство фамилии эти постарались быстро забыть, а производство велело поднять.

Первое время обходились собранными по крохам остатками деталей, полуфабрикатов и заготовок, сохранившихся с «раньшего времени» на фабрике Шредера, стремительно переименованной в фабрику имени Луначарского.

Отвечал за выпуск пианино и роялей в молодой советской республике трест «Музпред». Он сосредоточил основные силы по производству советских фортепиано на бывшей фабрике Беккера получившей громкое имя, которое впоследствии ненавидело не одно поколение малолетних мучеников – «Красный Октябрь». Из-под руин других фабрик было извлечено все, что еще не истлело, и было свезено сюда. И тут выяснилось, что найти оборудование и чертежи, которые к тому времени начали слегка устаревать, - это меньше, чем полдела. Оказывается, рабочий, делающий рояль – это не рабочий, выпиливающий болванку. Кроме рук у него должен быть, как минимум, слух. Да и специфику дела, которая раньше десятилетиями постигалась специалистами, за один день не освоишь.

Но и при таком положении дел «Музпред» смог постепенно поднять производство. В 1933 году он выпустил уже около 4 тысяч пианино под маркой «Красный Октябрь». Качество пианино советского производства было ниже всякой критики. Во-первых, оно устарело, так как использовало еще дореволюционные технологии. Во-вторых, для увеличения масштабов производства в нем использовалось наспех высушенное дерево, вместо дерева многолетней выдержки. В результате инструменты быстро ломались, в дождь переставали звучать совсем, играть на них було трудно, а звук отличался глухостью и неровностью. Только к середине 30-х руководство фабрики, наконец, догадалось пригласить для контроля над производством профессиональных музыкантов – раньше это звено почему-то не учитывалось совсем. Но постепенно на «Красном Октябре» стали выпускать вполне сносные кабинетные и концертные рояли и пианино.

В первые 10 лет после войны производство клавишных значительно расширилось. Потребности населения в домашней музыке удовлетворяли десятки фабрик с самой разной географией. Концертного производства фактически не было, пока в Таллине, по заказу Радиокомитета Эстонской ССР, не был построен первоклассный концертный рояль, способный конкурировать с заграничными «Стенвеями» и «Блютнерами». Его автором стал Эрнст Хийз. Интересно, что до революции в Петербурге с успехом работала небольшая фортепианная фабрика Эрнста Изе (Хийза). Но это было давно, и ничто не помешало отправить концертный рояль марки "Эстония" на Всемирную Брюссельскую выставку 1958 г., где ему была присуждена золотая медаль.

 

Дарья Горобцова