Статьи

Борис Пастернак - лауреат Нобелевской премии

Добавил: pluvash

Известный в США русский поэт Лев Лосев как-то рассказывал о том, как присутствовал на вручении Нобелевской премии Иосифу Бродскому в 1987 году. На торжестве к Лосеву подошел один шведский профессор и сказал, что он хорошо помнит, как в далеком 1958 году он был на вручении премии другому выдающемуся русскому писателю… этому… как его… доктору Живаго.
Есть какая-то загадка… Трудно сказать определенно – вкусовая ли, политическая ли, психиатрическая ли. Почему роман о душевных муках, любовных страданиях простого казака Григория Мелехова нравился Никите Хрущеву, а роман о душевных муках и любовных страданиях интеллигентного Юрия Живаго категорически не нравился? Неужели дело лишь в классовой принадлежности героев? Хрущев сделал все, чтобы Нобелевку получил Шолохов, и добился своего хоть и после собственной отставки. А вот с Нобелевкой Пастернаку случился международный истерический припадок.
Хотя есть подозрения, что Хрущев «Доктора Живаго» не читал. И вместе со всей страной: «Я, конечно, не читал, но скажу…»
Самая знаменитая в мире премия страшно засекречена. Когда дело доходит до шорт-листа, члены Нобелевского комитета не имеют права упоминать имена кандидатов ни в переписке, ни в интервью, ни в телефонных разговорах. Разумеется, поэтому до дня объявления лауреата всегда носится множество слухов. Но с Борисом Пастернаком видимо все время происходила сознательная утечка информации. К концу пятидесятых пора было отметить представителя великой русской литературы. А то за сколько лет всего один – Иван Бунин.
Конечно, иногда вручение премии – странная политика. Настоящие гении обходятся стороной, получают какие-то малоизвестные. Но в премии 1958 года политика и талант неплохо сошлись. Фигура Пастернака вполне устраивала махровых антисоветчиков из Нобелевского комитета. Гениальный поэт, «небожитель», пощаженный Сталиным, человек известный, оды коммунизму не писал. Слухи о том, что Пастернаку дадут Нобелевскую премию начали ходить сразу после войны. Причем иногда речь шла о романе, который писатель еще не написал! В общем-то, формулировка премии Пастернаку была обтекаемой: «за выдающиеся заслуги в современной лирической поэзии и в области великой русской прозы». Но все понимали, что речь идет о «Докторе Живаго», с момента первого издания которого на итальянском языке в 1957 году и до момента вручения премии уже переведенного на 18 языков, вышедшего на Западе в десятках стран, в том числе и, конечно, на русском.
Мир открыл нового прекрасного русского писателя, узнал об ужасах Гражданской войны, подивился над загадками русской души. Популярность столь интимного романа выглядела раздутой. Пастернак сам об этом жалел. В США во многих более-менее интеллигентных семьях новорожденным мальчикам стали давать имя Jury, а девочкам – Lara.
Пастернака можно похвалить за превосходную прозу и пожалеть за ту травлю, которой он подвергся. С того рокового часа, когда он в Берлине передал отвергнутую советскими журналами и издательствами рукопись тридцатилетнему итальянскому мультимиллионеру и коммунисту (sic!) Джанджакомо Фельтринелли, Пастернак стал фигурой пассивной. Издатель стал не меньшей, если не большей причиной скандала, заставившего Бориса Леонидовича отказаться от премии. Потому что предательство в коммунистическом деле, обычно в форме ревизионизма, ренегатства и простого непослушания, тягчайший из грехов.
Папаша Джанджакомо Фельтринелли заработал огромное состояние, торгуя ливийской нефтью, туринской сталью и прочими полезными вещами. Сынок употребил деньги на борьбу с капиталистической системой. Такое нередко случалось. Буржуй Энгельс содержал Маркса. В 18-летнем возрасте Фельтринелли воевал с германскими оккупантами в составе партизанского отряда. В 1945 году вступил в ИКП. Но ему категорически не нравился Сталин. В своих убеждениях молодой человек колебался между правым и левым уклоном вместе с частью этой крупнейшей вне соцлагеря компартии. В 1954 году он основал свое издательство и издал «Доктора Живаго» три года спустя назло указаниям из Москвы и советам лидера компартии Пальмиро Тольятти.
В дальнейшем горячий итальянец стал дрейфовать влево. Он дружил с Фиделем Кастро и Хо Ши Мином, пытался спасти попавшего в плен Че Гевару, первым на Западе опубликовал интервью с Ясиром Арафатом. В 1969 году он вернулся к тому, с чего начал. Его нелегальная организация «Партизанское действие» была не менее радикальной, чем «Красные бригады». В 1972 году Джанджакомо пытался подорвать ЛЭП, чтобы лишить буржуйский Милан электричества, но погиб от собственной бомбы.
А жертва несговорчивого коммуниста Борис Пастернак в октябре 1958 года получил телеграмму из Стокгольма о присуждении Нобелевской премии и очень обрадовался, послав ответную телеграмму: «Благодарен, рад, горд, смущен». Сосед по переделкинской даче Корней Чуковский надел галстук и пошел поздравлять поэта. Но другой сосед Константин Федин явился с угрозами и потребовал, чтобы Пастернак отказался от премии, мотивировав тем, что у советских собственная гордость. Борис Леонидович не стал того делать, рассчитывая, что его объяснение будет логичным.
Но какая в этой ситуации логика… Интимный лирический роман, не более антисоветский, чем «Тихий Дон», был сочтен махровым извращением социалистической действительности. И не читавший его народ полностью согласился с мнением ЦК. Вот когда десяток лет спустя появился «Архипелаг ГУЛАГ», в ЦК, наверное, поняли, что такое антисоветчина.
А той злосчастной осенью на Пастернака принялись вешать всех возможных собак: исключение из Союза писателей, лишение заработка, увольнение с работы близких, например, Ольги Ивинской, угроза выслать из СССР. Сломленный Пастернак был вынужден отправить в Стокгольм вторую, максимально политкорректную телеграмму. «В силу того значения, которое получило присужденная мне награда в обществе, к которому я принадлежу, я должен от нее отказаться, не примите за оскорбление мой добровольный отказ».
Теперь пожилому человеку оставалось только умереть.
Осенью 1989 года нобелевская медаль и диплом были, вопреки всем правилам, вручены сыну покойного поэта Евгению Борисовичу Пастернаку.

Павел Кузьменко